Все знают слово «красота»

 Все знают слово «красота», все говорят о ней, но что такое красота? И когда она появилась? И для чего? Почему не исчезла с веками, а даже как будто расширила свои владения? Пусть это будет нечто, приносящее радость, хотя пользы, в отличие, например, от хорошей одежды, жилища, еды, мы при этом и не получим. Итак, перед вам некий загадочный предмет, который радует нас неизвестно чем, приятен без всякой пользы. Уже в эпоху палеолита находим мы первые признаки этого явления -^ изображения на стенах, простые скульптурки, попытки украсить предметы обихода, а также, как показали открытия живых островков каменного века в Австралии и Южной Америке уже в наше время, — зачатки музыки и танцев. Но не является ли это ритуалами? Но в том-то и дело, уже в наше время люди, всё ещё живущие на уровне каменного века (такие племена и в наше время есть на островах Океании, в Австралии и в других местах земного шара), не могут сказать ничего другого, кроме того, чтоб они красивы. Именно по этой причине появляются на человеке украшения и рисунки, а в его жилище — предметы бескорыстного любования.

Красота является средством провозгласить жизнь как то начало, которое следует охранять прежде всего. Это позволяет понять и такой парадокс, как «красивая, смерть». Писатель Борис Шергин рассказывает о смерти двух русских поморов, братьев Личутиных, оказавшихся на безлюдном острове в море без еды, снастей, карбаса, на котором приплыли. «Оставалось ножом на доске нацарапать несвязные слова предсмертного вопля, — повествует автор. — Но эти два мужика — мезенские мещане по званию — были вдохновенными художниками по призванию. Не крик, не проклятье судьбе оставили по себе братья Личутины. Они вспомнили любезное сердцу художество. Простая столешница превратилась в произведение искусства. Вместо сосновой доски мы видим резное надгробие высокого стиля. Чудное дело! Смерть наступала на остров, смерть взмахнула косой, братья видят её — и слагают гимн жизни, поют песнь красоте». Они были мастерами «резного художества». Ямщик в стихотворении Полонского «Дорога» на вопрос: «Зачем, ямщик, ты песни не поёшь?» — отвечает: «Про чёрный день мы песню бережём».

Среди мифов Древней Греции, народных сказок, сказок братьев Гримм и великого А. Пушкина много таких, где красота побеждает ненависть и зло, делает персонажей добрее. «Но ведь это сказки, небыль», — скажете вы. Да, это сказки. Красивая небыль. А вот это уже быль. Кто не знает Митрофанушку из комедии Фонвизина «Недоросль»? Известно, что написан он был с реального лица, дворянского сына Алексея Оленина. В 1782 г. шла премьера пьесы, на которой он присутствовал. Оленин узнал себя в спектакле и был настолько потрясён, что всерьёз принялся за учёбу. Прошло некоторое время, и Алексей Николаевич Оленин стал одним из образованнейших людей своего времени. Он был археологом, историком, палеографом, художником и даже членом Государственного совета, директором Петербургской публичной библиотеки, а с 1817 г. — президентом Академии художеств. Казалось бы, не было недостатка в уговорах старших, но душа подростка была к ним глуха. И только искусство, этот верный источник и носитель прекрасного, перевернуло все его помыслы и поведение.

Древние египтяне охотно употребляли слова «прекрасный», «краса» и родственные им понятия. В «Сказках сыновей фараона Хуфу» (3—2 тыс. до н. э.) можно прочесть, например, что понималось под «прекрасной» жизнью: «Там будешь ты есть лучшие из яств, даруемых царём, лучшее из снеди спутников царя, и прекрасна будет жизнь твоя» («Повесть Петенсе III»). Вот красноречивый гимн красоте бога Атона (солнца): «Ты сияешь прекрасно на небосклоне, диск живой, начало жизни! Ты взошёл на восточном склоне неба и землю нисполнил своею красою. Ты прекрасен, велик, светозарен!» Древний египтянин чётко выделял в окружающем мире прекрасные вещи. Вот что к ним, в частности, относилось: «Золото, серебро, драгоценные камни, сосуды всякие, ожерелья, браслеты золотые, амулет — тысячи прекрасных вещей, лучшее, что имею в доме своём». Прекрасными могли быть не только вещи, но и отдельные качества вещей («Вот я превращусь в большого быка, масть его прекрасна, замыслы же неведомы»). Новым в представлении древних египтян было отнесение к области прекрасного ряда духовных качеств, таких как, например, «невозмутимость духа», «великодушие, «снисходительность» и др.