О книгах: Пётр Алешковский Крепость Крепкая, без единого гвоздя сотворённая история отечественного крепкого орешка в крепостных декорациях

Пётр Алешковский «Крепость»

Крепкая, без единого гвоздя сотворённая история отечественного «крепкого орешка» в крепостных декорациях и древнерусской тоске от реставратора памятников Русского Севера Петра Алешковского, автора «Жизнеописания Хорька» и «Рыбы».

Можно быть грустным идеалистом и не вписываться в систему как биолог Виктор Служкин, который глобус пропил. Есть и другой вариант: быть гранитным идеалистом, как Джон Макклейн, и раз за разом вписываться в безнадёжные предприятия. Он не герой – просто кто-то же должен. Если герой появится, Джон уступит ему место. Например, Ивану Мальцеву – честному до слепоты и принципиальному до безрассудства археологу, фанату своего дела. За таким человеком как за каменной стеной. Он сам – крепость. Человку-крепости трудно быть гибким, изворотливым, предусмотрительным, расчётливым. Поэтому рядом с таким человеком надёжно. Его реакции на внешние раздражители адекватны и искренни. О себе такой человек не думает, если враг стоит у стен. Защитить идеалы, то, во что веришь, – это важнее самосохранения. У каждого человека – свой предел влияния и своя территория для свершений.

Одним на всю жизнь выделяется тесная кладовка, но они и там учатся вызывать элементалей воздуха и рисовать бабочек огнём. Другим достаётся огромная светлая квартира, но они боятся лишний раз распахнуть окна и двери: вдруг кто-то недобрый заглянет или ветер стёкла разобьёт, резвясь в комнатах. Надёжнее всего люди-крепости. Готовы противостоять вторжению, чтят традиции, подновляя вековые стены, за надёжно укреплёнными стенами всегда есть оперативный простор; за добро они всегда платят добром, за честность – защитой, за верность – надёжностью, а громкие крики временщиков и мелких сатрапов за толстыми стенами практически не слышны. Беда тому, кто посягнёт на целостность таких стен.

Когда на древнюю крепость в городке Деревске, самом старом из сохранившихся форпостов домонгольской Руси, где Мальцев ведёт раскопки, кладут глаз местные нувориши при поддержке «людей из Москвы», внутренняя крепость героя переходит на осадное положение. Он готов вести бой за право живой частички Истории оставаться в первозданном виде, а не превращаться в торговые ряды – с банями и ресторанами. Трагедия маленького человека в русских литературных традициях всегда в том, что Система сильнее. Трагедия Системы в тех же традициях, что она наивно полагает: правда за тем, у кого сила. Иван Мальцев готов сражаться даже в одиночку: жизнь и так, нанося удар за ударом, лишила его веры в базовые ценности общества. Он пишет книгу об истории Золотой Орды, во снах к нему является монгольский воин, а наяву – он сам, подобно воину, не отдаёт ни пяди своих убеждений многорукому и стоязыкому врагу. Части книги ведут отсчёт сданным позициям пространству для оперативного простора: город, деревня, крепость. Последнее сражение проявит крепость убеждений человека и прочность стен крепости, которая не сдалась времени.

Приобрести: bookvoed.ru/book?id=6508690&utm_source=vkontakte&utm_medium=social&utm_campaign=vkontakte