Екатерина Стриженова

катерина Стриженова
из тех людей, про которых никому объяснять не надо, надо просто включить телевизор. Актриса, телеведущая, «лицо» Первого канала - вместе со своим соведущим и по совместительству мужем Александром Стриженовым. Но оказалось, что Стриженова к тому же еще и железнодорожный

СВ: Катя, спасибо, что улучили для нас минутку накануне отъезда в отпуск.
ЕС: Мне приятно давать вам интервью, потому что именно сейчас я углубилась в изучение истории российских железных дорог. Руководство РЖД решило поменять форму сотрудников, и моя сестра Виктория Андриянова, дизайнер одежды, участвует в конкурсе. От нее я узнала, что изготовление формы - особое направление: надо учитывать аспекты безопасности и удобства, соображения суборди-нации... Приятно, когда тебя у вагона встречают не просто профес-сионалы, а элегантно одетые сотрудники. Я могу об этом говорить со знанием дела, потому что все детство и юность провела на колесах. С пяти лет занималась в хореографическом ансамбле «Калинка» , мы не один раз проехали на поезде всю страну.
СВ; Вероятно, в школе вы практически не учились?
ЕС: Училась. Когда приезжала с гастролей, знала, что меня будут спрашивать по всем предметам. Готовилась, отвечала и снова уезжала на гастроли. У нас в ансамбле за успеваемостью очень следи¬ли. Мы даже приносили дневники и показывали в конце каждой четверти нашему руководителю Александру Николаевичу Филиппову. Тот, у кого были плохие отметки, лишался поездок и концертов. Но я училась хорошо, поэтому
меня это не коснулось. Мне не было особенно интересно в школе, но я старалась быстрее сделать уроки, чтобы бежать на репетицию. Трудно давалась только физика. И сейчас не понимаю, как мы по телефону разговариваем, телевизор смотрим. Единственное, что помню,- это диффузия... До сих пор мне иногда снится, как я сдаю экзамен по физике. Я должна была идти отвечать, когда мне сообщили, что у старшей сестры Виктории родилась дочка. Это такие эмоции! Еще и поэтому я сдала экзамен с большим трудом, сами пони-маете, не до физики было... Коллектив до сих пор существует, и мы каждый год встречаемся на отчетных концертах, теперь уже приходим с детьми. У меня много подружек из ансамбля. Там прошла вся моя жизнь, а в школе были только «остановки».
СВ: Кстати, об остановках. Вам не приходилось отставать от поезда?
ЕС: Помню, был такой случай. Наш агитпоезд остановился посреди поля где-то в Сибири. И мы с подружкой по прозвищу Мышка увидели в окно сиреневые цветочки. Решили нарвать, чтобы поставить у себя в купе. Пока собирали букеты, поезд тронулся. Мы - бегом за ним. Вспомнили мультик, где Чебурашка бежит за вагоном и спрашивает: «Гена, а рельсы когда-нибудь кончаются? » При этом просто умирали со смеху. А состав так и уехал. Ничего не оставалось, как идти по рельсам. Думаю, шли мы часа три. Пока не наткнулись, уже в темноте, на наш поезд, который сделал длительную остановку на какой-то станции. Самое обидное, что «отряд не заметил потери бойца». Наши подруги смотрели кино и не обнаружили нашего отсутствия. Вот тогда нам стало страшно, мы подумали: «А если бы мы
не успели на эту станцию?» Две тринадцатилетние девочки где-то в Сибири, без документов, ночью... Боязнь остаться на полустаночке у меня сохранилась на всю жизнь. А вот с моим мужем много лет спустя произошла обратная история.СВ: Расскажите, пожалуйста. ЕС: Мы как-то снимались в Севастополе, и Саша должен был прилететь на съемки из Москвы. Он заскочил домой за вещами, присел на минуту и уснул. Проснулся от телефонного звонка, услышал в трубке голос отца, который удивленно спросил:«Ты разве не уехал?» Оказалось, Саша проспал несколько часов. Вскочив, он помчался в аэропорт, по дороге выясняя, как ему улететь... и приехал точно к отправлению своего рейса. Самолет задержали на четыре часа, и он как раз на него успел. А мы-то его жалели, думали: томится, бедный, в аэропорту...

Кстати, раз уж пошли дорожные истории, расскажу совсем недавнюю. В День загциты детей, первого июня, мы, «лица» Первого канала, ездили с благотворительной акцией в Иваново. Обратно я возвращалась с Андреем Малаховым на его машине. Водитель гнал со скоростью, по-моему, 300 километров в час. Причем по разбитым дорогам Ивановской области. Андрей спокойно работал на своем компьютере, а я сжалась в кресле от ужаса, пристегнулась всем, чем было возможно, и время от времени просила: «Нельзя ли чуть помедленнее? У меня двое детей, а о тебе, Андрюша, будет плакать вся страна...» Кончился бензин, мы остановились заправиться где-то в лесу, вышли из машины размять ноги и вдруг услышали
страшный грохот за спиной. Сельский автомобилист был настолько потрясен, увидев в глухом лесу людей из телевизора, что, заправившись, не вытащил пистолет и пытался уехать прямо вместе с колонкой!
СВ: Катя, если не секрет, как вы планируете провести предстоящий отпуск?
ЕС: Я люблю «тупой» отдых - море, солнце, книжка. Главное — чтобы всей семьей. Неважно, в какой стране, с компанией или без. Мы абсолютно самодостаточны.

СВ: А о работе расскажете?
ЕС: В августе Саша закончил съемки фильма «Любовь-морковь», провел последние каскадерские съемки -затапливал машины в бассейне...
СВ: Это комедия?
ЕС: Да. В главных ролях Гоша Куценко и Кристина Орбакайте. И, к глубокому нашему сожалению, это последняя роль Андрея Краско, которую он успел закончить. Андрюша сыграл моего мужа — генерала. Мы с ним всю картину разводимся. Ситуация старая как мир.
Она с ним по долинам и по взгорьям, по всем гарнизонам. А он внезапно разбо-гател (продал какую-то боеголовку) и захотел молодую и красивую...

СВ: Красивее вас?
ЕС: Ой, вы меня в этом фильме не узна¬ете! Я в рыжем парике, вечно рыдаю¬щая и несчастная. Роль совершенно не моя, но режиссер предложил такой яркий рисунок, что я решила попробовать. Не знаю, что скажут зрители, но для меня эта работа была очень интересной. Фильм знаменателен для нас еще и тем, что стал первой киноработой нашей младшей дочери Александры! У нее были эпизоды с Кристиной и с Гошей. Очень забавно: в первый съемочный день режиссер командует: «мотор!», «начали!», Кристина держит паузу... и вдруг Саша-маленькая   начинает   ей   подсказывать текст, думая, что Кристина забыла роль. Мы все очень волновались: для Саши-болыного     это   первый опыт работы с детьми. Но Александра не подвела - отработала от восьми до восьми, села в машину и моментально уснула
СВ: Саша, как и положено режиссеру, снимает жену в каждой картине? ЕС: Нет. Свою первую картину «Упасть вниз» он делал без меня. Что касается «От 180 и выше», Саша просто поставил меня перед фактом, что не сниматься я не могу. Причем за два дня до съемок.
СВ: Тем не менее складывается впечатление, что вы вместе везде — ив кино, и на телевидении. ЕС: Мы не сладкая парочка, которая не расстается никогда. У Саши своя работа, у меня - своя. Но если он мне предлагает интересную роль, я, разумеется, соглашаюсь. Как режиссер он работает очень профессионально: знает, чего хочет, и добивается этого от актера. Это не только мои слова, так говорит каждый, кто работал с Сашей.
Сейчас я заканчиваю работу в картине режиссера Валерия Федосова по «Обрыву» Гончарова. Играю княгиню Ключевскую. Такая легкомысленная роль, я вся в романах. Снимаем в потрясающем месте - в усадьбе Глинки, вокруг огромный парк, высоченные дубы, речка, полно земляники. Совершенно другая жизнь. Это в пяти часах езды от Москвы, я моталась туда-сюда на машине. Отэфирюсь на телевидении и еду. В дороге можно поспать
СВ: Вам, актрисе, не надоело телевидение? Это же достаточно монотонная работа...
ЕС: Отнюдь нет, ведь каждый день что-то происходит. Если бы не телевидение, я никогда не пыталась бы понять, скажем, механизм работы налоговой службы, не углубилась бы в проблемы птичьего гриппа... Когда ты готовишься к гостю в студии, берешь подготовленный редакторами материал и изучаешь. Чтобы с каждым разговаривать на одном языке. Не могу же я сидеть, уткнувшись в бумажку, и не слушать, что мне отвечает собеседник...
СВ: Существует устойчивое мнение, что вы вытянули счастливый билет, выйдя замуж за сына известнейшего актера. Но ваша семья тоже была далеко не простой?

ЕС: Саша на этот вопрос всегда отвечает:
«Нет, это я женился по расчету, потому что
Катина мама тогда работала в ЦК КПСС...»
СВ: И не страшно было входить

в семью знаменитого Олега Стриженова?
ЕС: Я была девочкой самостоятельной и уверенной в себе. Выросла в любящей и любимой семье. У Саши тоже замечательные родите-
, ли, они нас приняли. Поскольку мы познакомились в 14 лет, к нам никто не относился серьезно. Сашина мама как-то сказала: «Жаль, что вы так рано встретились»,- все понимали, что за годы взросления мы расстанемся... Поэтому, когда годы спустя мы поженились, ни для кого это не было неожиданностью.
СВ: Вы не жалеете, что старшая дочь Настя родилась так рано? ЕС: Настя - дитя любви! В то время все было очень легко. И так интересно: ни у кого детей нету, а у нас дочь... Все приходили на нее смотреть. Мы везде ее с собой таскали, очень рано начали путешествовать и всегда путешествовали вместе. И когда появилась Александра тоже. Она впервые купалась в море в восемь месяцев, будучи еще на грудном вскармливании.
СВ: Сейчас не особенно модно
кормить грудью... ЕС: Я кормила обеих дочерей до года. Мне кажется кощунством лишать этого ребенка, если у тебя есть молоко. Ради чего? Мы встаем перед выбором если не каждый день, то каждый месяц, каждый год - что для нас главное. В первый год жизни я понимала, что не могу бросить ребенка и уехать сниматься, хотя предложений было много. Я сказала себе: я - мама. И очень гармонично чувствовала себя в этой роли. Такое блаженное состояние, что даже говоришь медленнее. Когда Александре исполнилось два месяца, я раз в неделю стала уезжать на работу. Что позволило мне не утонуть в той нирване, быть хоть чуть-чуть в тонусе. Многие мои подруги так и засели дома. Не захотев отказаться от удовольствия постоянного общения с детьми.
СВ: Муж помогал вам?
ЕС: Саша - прекрасный отец, и все радости, открытия, связанные с детьми, мы делали вместе. Например, Настю до года купал только Саша. Он специально приезжал к назначенному времени, и ему это было в радость.
СВ: Ваши дочери дружны или нет - у них большая разница в возрасте?
ЕС: Они обожают друг друга. Рождение Александры было подарком для Насти, мы ей первой рассказали, что ждем ребенка. Она растрогалась до слез. Но мы не делали из старшей сестры няньку, понимая, что у нее своя жизнь.
СВ: Приходится ли вам оберегать детей от своей
звездности?
ЕС: Я считаю, что воспитать можно только собственным
примером. Девочки видят, как родители работают с утра
до вечера. И деньги в
семью не с неба падают...
У нас есть определенные
нормы, правила, догово
ренности, которые все
должны выполнять.
Если что-то не выполняется - это предмет разговора. Меня, например, мама сажала напротив себя и разговаривала по душам. Это было ужасно. Гораздо хуже, чем то, что мою подружку пороли. Она получит ремнем по заднице и идет гулять. А ты сидишь и мучаешься угрызениями совести: когда тебе доверяют, нужно этому соответствовать.
ругали Настю за плохие отметки? ЕС: Никогда. Мы старались найти причину. Ей непросто давались точные науки, она человек творческий. Была такая ситуация - мы искали школу для Насти и слу-чайно узнали о «Класс-центре» Казарновского. Нам там страшно понравилось - и как нас встретили, и какие там дети были. Как они сидели на полу с музыкальными инструментами. Какие на стенде висели рисунки школьников и поздравления с днем рождения. Там была какая-то своя жизнь. И Настя сказала:  «Мама, я хочу
учиться в этой школе». Но выяснилось, что туда надо еще поступить. Все творческие экзамены мы прошли, а вот алгебру сдали на тройку, этого было недостаточно. Настя все лето занималась с преподавателем, они нашли пробелы, и в августе она сдала на пятерку. Более того, когда Настя пришла в класс, все у нее списывали и говорили: «Какая ты умная!» И это было приятно...
Я внимательно слежу за тем, что происходит с деть¬ми, я всегда в курсе их проблем, их подвигов и неподвигов. Когда Настя захотела за год до окончания бросить художественную школу - был у нее такой момент в переходном возрасте, пришлось разговаривать. Теперь она благодарит, потому что это стало делом ее жизни.
СВ: Вы сознательно готовили ее к художественному поприщу?
ЕС: Нет. Помимо художественной школы она занима¬лась и бальными танцами, и горными лыжами, и стрит-джазом. Я считаю, что нужно дать возможность ребенку заниматься всем, что
ему интересно. Он сам
поймет, что важнее. У
Насти так и получилось.
А началось с того, что
мы пришли с Настей на
выставку в Третьяковку
и увидели работы детей
из художественной
школы при Доме архитекторов, от которых просто не могли оторваться. Такие серьезные сюжеты, которые не под силу придумать и взрослому. Настя сказала: «Мама, я тоже так хочу», и мы сразу стали узнавать про эту школу. Настя, когда у нее какое-то настроение, на любом клочке бумаге что-то рисует, рисует... Именно в таких набросках на клочках бумаги, где она изобразила животных черной руч¬кой после посещения зоопарка, педагоги раз-глядели ее способности. А младшая дочь, Александра, свои эмоции выражает в танце, как и я, и мы в три года отдали ее в художественную гимнастику.СВ: Есть победы? ЕС: Да, она выиграла соревнования среди своего возраста уже два раза: в четыре года и в пять. Хотя у нас нет цели вырастить чемпионку.  Просто  я учу детей, что, если чем-то занимаешься, надо делать это хорошо. Я отдала дочь в школу олимпийского резерва, потому что мне важно, чтобы человек, который занимается с моим ребенком, был не только добрым, но еще и профессионалом. Так получилось, что мы с Александрой были на соревнованиях и Ирина Александровна Винер спросила ее: «Саша, хочешь заниматься?» А она, увидев, как там девочки танцуют, загорелась. Нам дали персонального тренера, которая начинает с самыми маленькими, она еще с Алиной Кабаевой занималась. В три года Саша уже скакала со скакалкой, научилась держать спину. Кстати, с этого же возраста она читает и пишет. Любит книги, а к компьютеру мы ее не приучаем.
СВ: К школе Александра в свои пять лет уже готова?
ЕС: Поиск школы будет для меня следующей проблемой. Думаю, искать будем не школу, а первого учите¬ля. Это очень важно. Я не буду отдавать Сашу в школу в этом году, тем более сразу во второй класс, как мне предлагали.   В  Гештальт-институте,   где  я  изучаю
психологию, мы как раз недавно разбирали все возрасты. Важно пони-мать, что всему свое время. Только в семь лет ребенок самостоятельно может выполнить задание. И то, чем многие мамы занимаются, сидя рядом с ребенком и делая вместе с ним уроки, очень вредно для детей. У них происходит смещение фигуры учителя и маминой фигуры, что категорически неправильно.
СВ: Катя, а что это за Гештальт-институт? ЕС: Название - немец¬кое. Занимаемся тем, что происходит здесь и сейчас. Я готовила один проект и решила, что надо поучиться, чтобы лучше понимать людей и уметь разгадывать их. Проект загнулся, а я привыкла все доводить до конца... Отучилась уже три года. Каждый месяц мы встречаемся на сессии. Безумно интересно! Начинаешь лучше понимать людей, мотивацию их поступков, меньше возникает к ним претензий. Хотя дома теперь, если что, Саша говорит: «Ты же психолог...» Но говорят, что психологи могут помочь кому угодно, только не себе.
СВ: Что был за шум в желтой прессе вокруг фотографии «Екатерина Стриженова со спутником, бравым офицером»?
ЕС: На какой-то вечеринке я появилась в сопровождении своего двоюродного брата Леонида Субботина. Он летчик, работает в «Аэрофлоте». В летную форму он и был одет, когда нас «застукали». Людям нужно толь¬ко дать повод - остальное домыслят. После той истории я задумалась: когда кто-то подходит и просит со мной сфотографироваться, я никогда не отказываюсь, совершенно не зная, куда потом пошлют эту фотографию и как ее прокомментируют. Недавно Сашу сфотографировали со стоящей рядом девушкой, и потом в Интернете повесили фотографию с соответствующей подписью...
СВ: Издержки звездной жизни. А домой звонят, в трубку дышат? Как определяете - кому?
ЕС: Дома мы трубку не берем. Поэтому каждому дышат в его мобильный телефон.