Новость: ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ И БРОДЯЧАЯ СОБАКА 16 марта 1915 года было закрыто самое известное литературно-артистическое кабаре Петербурга

ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ И «БРОДЯЧАЯ СОБАКА»

16 марта 1915 года было закрыто самое известное литературно-артистическое кабаре Петербурга Серебряного века - «Бродячая собака». Это был клуб, место сбора и общения петербургской богемы. Нигде во всем Петербурге нельзя было встретить так много талантливых людей искусства, как в этом, не отличающимся богатством убранства, месте.

Знаменитое литературно-артистическое кабаре было открыто накануне нового, 1912-го, года. Замысел его создания принадлежал Борису Пронину, окончившему режиссёрский курс в студии Московского Художественного театра. В 1908 году он переехал в Петербург и вместе с Мейерхольдом участвовал в учреждении Общества интимного театра, а затем и театра "Дом интермедий". "Бродячая собака" была зарегистрирована у градоначальника как клуб Общества интимного театра.

По воспоминаниям самого Пронина, идея эта появилась у него так: "...Во время гастролей Художественного театра каждой весной театральная молодёжь, да и старики были бездомными. И вот у меня возникла мысль, что надо создать романтический кабачок, куда бы мы все, "бродячие собаки", могли приткнуться, дёшево прокормиться и быть у себя – бродячие, бесприютные собаки. Я боялся назвать "Собаку" "Собакой", думал, что название должно быть острым, но оно придёт само, а мысль была именно о бездомных собаках".

Таково происхождение этого названия, ставшее символом целой эпохи. Оно само по себе оказалось весьма плодотворным и дало ход ряду идей. Художник Мстислав Добужинский создал эмблему кабаре: симпатичная собака непонятной породы, возможно пудель, положила лапу на античную театральную маску. Написанная Добужинским на геральдическом щите, эмблема висела над входом, воспроизводилась и на гербовой бумаге "Собаки". Был придуман и отчеканен из металла орден Бродячей собаки, пародирующий средневековые ордена, – с треугольным отверстием, "всевидящим оком", в центре и надписью под ним на латыни: "Cave canem" ("Бойся собаки"); подобную надпись находили при раскопках вместе с изображением собаки на мозаичных полах у порогов древнеримских домов.

Пронин разыскал для "Собаки" очень подходящее, с его точки зрения, помещение – подвал во втором этаже дома, где сам он жил в мансарде, – на углу Михайловской площади и Итальянской улицы в «Доме Жакоба» на Михайловской площади. В этом доме некогда жили Карамзины, а затем Виельгорские. На вечерах звучала музыка Глинки, играли Берлиоз, Лист, Шуман. Бывал тут и Пушкин – в то время, когда дом занимала вдова историка и писателя Карамзина – Екатерина Андреевна. Именно тут он и познакомился с Дантесом. А в подвале некогда находился винный погреб бывшего владельца дома, библиофила и гурмана П.Я.Дашкова, и аромат редких вин, казалось, ещё не выветрился из кладки стен.

Пронин сумел так увлечь и организовать художников, что они в считанные дни превратили подвал в изысканно-таинственное обиталище. Николай Кульбин расписал одну из комнат переплетающимися разноцветными геометрическими фигурами в духе кубизма. В другой Сергей Судейкин изобразил – на стенах, на потолке - диковинные огромные цветы, голубые, ярко-красные и даже зелёные, изогнувших шеи небывалых птиц, Пьеро, Арлекинов и Коломбин, арапчат, красавиц, Дон Кихота верхом на его верном Росинанте; всё это было навеяно циклом стихов Бодлера "Цветы зла". В центре зала стоял круглый стол на 13 человек, над ним висела люстра работы Николая Сапунова – деревянный обод с 13-ю свечами-лампами, на четырёх цепях. Актриса Ольга Высотская, придя в "Собаку" в день открытия одной из первых, набросила на круг люстры свою длинную белую перчатку, а режиссёр Николай Евреинов – бархатную чёрную полумаску. Так они и остались висеть на люстре – с одобрения Сапунова – как театральные символы.

На открытие "Бродячей собаки" и первую встречу в ней Нового года собралось блестящее литературно-артистическое общество: артисты балета Тамара Карсавина, Евдокия Лопухига, Михаил Фокин; Ю.М. Юрьев – первый кавалер Ордена Собаки; В.П. Зубов, Н. Петров (театр); К.Д. Бальмонт, Игорь Северянин, Петр Потёмкин, Саша Чёрный, Осип Мандельштам, М. Лозинский, Владимир Нарбут, М. Зенкевич («Цех поэтов»); символист Тиняков (в будущем профессиональный нищий: «Подайте бывшему поэту!»); «сатириконовка» Тэффи; композиторы Илья Сац, издатель и критик Сергей Маковский (журнал «Аполлон»); художник Илья Зданевич (Ильязд), поэты Михаил Кузмин, Анна Ахматова, Николай Гумилёв, Александр Орлов, композиторы и литературные критики, артисты драмы и оперы...

Собрать цвет литературного (и не только) Петербурга на вечеринку Пронину помог 29-летний Алексей Толстой. По одной из версий, Толстой же придумал название кабаре, во время долгих поисков помещения якобы воскликнув: «А не напоминаем ли мы сейчас бродячих собак, которые ищут приюта?».

Жизнь в кафе начиналась ближе к ночи. Открывалась «Собака» вечером, но считалось шиком появиться там к полуночи. Здесь можно было свободно общаться на профессиональные темы, обсуждать творческие планы, праздновать юбилеи, демонстрировать свое искусство для профессионалов-коллег. По воспоминаниям одного из современников, здесь всегда было «жарко, тесно, шумно и талантливо». Вряд ли будет преувеличением сказать, что это было самое богемное место России. В кабаре проводились вечера футуристов, хотя тон здесь задавали всё-таки акмеисты. О вечерах в «Собаке» написала Анна Ахматова:

Да, я любила их, те сборища ночные,–
На маленьком столе стаканы ледяные,
Над чёрным кофеем пахучий, зимний пар,
Камина красного тяжёлый, зимний жар,
Весёлость едкую литературной шутки
И друга первый взгляд, беспомощный и жуткий.

Вскоре вход в подвал был открыт и для посторонней публики – «Бродячая собака» стала модной среди самых аристократических слоев общества, слава ее гремела на весь Петербург. "Собака" притягивала к себе внезапным и острым ощущением свободы, пусть иллюзорной, своего подвального, подпольного "второго мира", словно бы и не зависящего от мира внешнего, от его уже существующих и ещё только надвигающихся сложностей и несчастий. Здесь был очищенный, беспримесный мир искусства, художественной игры, разгул фантазии. Здесь осуществлялась давнишняя мечта Мейерхольда и Евреинова – превратить жизнь в театр и играть, играть в самих себя, играть талантливо и ярко, снимая и снова надевая маски...

"Интимные вечера", без определённой программы и без посторонних, рассчитанные на импровизацию, проводились по средам и пятницам. Устраивалось множество тематических вечеров с подготовленной заранее программой: музыкальных, поэтических, театральных. Одним из первых прошёл вечер в честь 25-летия поэтической деятельности К.Бальмонта, который жил в это время в Париже. Впрочем, о юбиляре говорилось в докладе Сергея Городецкого, а после доклада обратились к своим делам – читали новые стихи молодые поэты из "Цеха".

В числе наиболее запомнившихся за годы существования "Собаки" был вечер балерины Тамары Карсавиной. Карсавина танцевала под звуки клавесина среди зрителей на небольшой площадке, выложенной зеркалами и окружённой гирляндами живых цветов. После этого её усадили в почётное кресло и вместе с креслом на руках внесли на сцену. Её наградили орденом Собаки. В честь неё был выпущен альбом, куда вошли и стихи Ахматовой:

Как песню, слагаешь ты лёгкий танец –
О славе он нам сказал, –
На бледных щеках розовеет румянец,
Темней и темней глаза.
И с каждой минутой всё больше пленных,
Забывших своё бытиё,
И клонится снова в звуках блаженных
Гибкое тело твоё.

Запомнился вечер 6 января 1913 года, когда исполнялась рождественская мистерия Михаила Кузмина "Вертеп кукольный" в постановке Николая Евреинова. Зал был стилизован под "тайную вечерю", все сидели за длинными узкими столами при свечах, дети из приюта, изображающие ангелов в белом, с серебряными крыльями и горящими свечами в руках ходили по залу и пели, а на маленькой сцене возникала то пещера, где родился Христос, то чертог Ирода...

"Собака" стала для многих вторым домом, привычкой. Владимир Пяст писал: "Нам (мне и Мандельштаму, и многим другим тоже) начинало мерещиться, что весь мир, собственно, сосредоточен в "Собаке", что и нет иной жизни, иных интересов – чем "собачьи"!" Призрачная жизнь кабаре начинала заслонять жизнь реальную – казалось, в неё можно спрятаться, уйти с головой.

Из петербургских поэтов лишь Блок, несмотря на все уговоры, ни разу не посетил "Бродячую собаку" – он был "дневным человеком", жил в своём мире, более близком реальному, и не очень жаловал "богему". Его жена появлялась здесь довольно часто, и однажды Блок собирался писать текст для её выступления в "Собаке" на вечере "Парижский игорный дом на улице Луны. (1814 год)". Но вечер этот не состоялся.
Здесь шла также и интенсивная творческая, интеллектуальная работа, обмен мнениями по вопросам искусства, устраивались серьёзные доклады и диспуты на самые животрепещущие для "собачников" темы. Выступали художники самых разных направлений, обсуждались пути развития театра, литературы, изобразительных искусств.

Юный Виктор Шкловский, написавший брошюру "Воскрешение слова", выступил в "Бродячей собаке" с докладом о новом подходе к слову – "Место футуризма в истории языка"; Сергей Городецкий прочёл доклад об акмеизме и символизме, художница Елизавета Кругликова – о монотипии, Георгий Чулков – "Демоны и художники" (о психологических основаниях новой французской живописи), Артур Лурье – о современной музыке. Всё это слушали и обсуждали уже далеко за полночь, в ночной тиши. После лекции Николая Кульбина о футуризме и Владимира Пяста "Поэзия вне групп", да и после многих других, возникали ожесточённые споры, в которых утверждались и низвергались целые художественные школы.

11 февраля 1915 года, на "вечере пяти" (поэтов Д. Бурлюка, В. Каменского, Игоря Северянина и художников С. Судейкина и А. Радакова) Маяковский, в официальную часть не включённый, попросил у Пронина разрешения прочесть свои стихи. О событиях того вечера вспоминал хозяин «Собаки» Борис Пронин: «Я сидел с Верой Александровной – моей женой, которая очень признавала Маяковского. Вдруг Маяковский обращается ко мне: "Боричка, разреши мне! – А он чувствовал, что его не любят, и на эстраду не пускают…и это была его трагедия. – Разреши мне выйти на эстраду, и я сделаю "эпатэ", немножко буржуев расшевелю". Тогда я, озлобленный тем, что вечер получился кислый, говорю Вере: "Это будет замечательно", и она говорит: "Шпарьте!"». И он прочел «Вам!»

Вам, проживающим за оргией оргию,
имеющим ванную и тёплый клозет!
Как вам не стыдно о представленных к Георгию
вычитывать из столбцов газет?!
…Вам ли, любящим баб да блюда,
жизнь отдавать в угоду?!
Я лучше в баре блядям буду
подавать ананасную воду!

Эффект был потрясающий. Кто-то из дам был близок к обмороку, кто-то бился в истерике. Поднялся крик, женский визг. Маяковский молча стоял на эстраде, куря сигару. Обстановку попытались разрядить журналист и драматург князь М.Н.Волконский и К.И.Чуковский, выступившие с разъяснительно-оправдательными речами. Назревшая драка не состоялась, но полицейский протокол был составлен.

По распространенной версии, 16 марта 1915 года полиция Петрограда закрыла арт-клуб «Бродячая собака» из-за драки, устроенной Владимиром Маяковским. В действительности «Бродячая собака» прекратила существование довольно прозаически. В 1914 году началась война, нескончаемый разгульный праздник, продолжавшийся в артистическом кабаре, не соответствовал посуровевшему духу столицы, тогда уже переименованной в Петроград. Многие из постоянных посетителей кабачка ушли на фронт. Посетителей с каждым днем становилось все меньше. Весной 1915 года «Бродячую собаку» закрыли по распоряжению петроградского градоначальника, генерал-майора князя Оболенского, за незаконную торговлю спиртными напитками во время сухого закона, введённого с приходом войны. В кабаре нагрянула с обыском полиция, обнаружила запас запрещённого во время войны спиртного, и "Собака" была закрыта. Так закончилась её короткая, но удивительно насыщенная событиями и именами история.
«Бродячая собака» стала истинным символом Серебряного века с его пьянящей и завораживающей атмосферой, лихорадочным и немного истерическим весельем. «Собаке», посвящено множество стихотворений самых разных авторов. Так, например, мотивы «Бродячей собаки» постоянно возникали в творчестве Анны Ахматовой – от стихотворения «Все мы бражники здесь, блудницы…» до первой части «Поэмы без героя».

После закрытия подвала клуб прекратил существование, потом грянула революция, Гражданская война, и старая богемная жизнь умерла, хотя многие персонажи «Бродячей собаки», и в первую очередь сам Маяковский, оставались в России. Во время Великой Отечественной войны здесь располагалось бомбоубежище. В 2001 году помещение легендарного артистического кафе было восстановлено; сейчас в Санкт-Петербурге на площади Искусств, 5 находится клуб Подвал «Бродячей собаки».
Сейчас в Санкт-Петербурге на площади Искусств, 5 находится клуб Подвал «Бродячей собаки».

Вывеска арт-клуба "Бродячая собака"

Вечер в "Бродячей собаке" 30 ноября 1912 года

"Старое кафе"- Александр Кальянов