Новость: А. Есенин-Вольпин Отцовская фамилия только мешала мне говорить по

А. Есенин-Вольпин:

«Отцовская фамилия только мешала мне говорить по существу!»
ЧАСТЬ 4

Думаю, что если «Памятку» переписать применительно к сегодняшним законам, можно использовать и нынче. Ибо суть проблемы та же.

— Как вы лично пострадали от властей?

— Да я особенно и не страдал. Два раза попадал в питерскую психушку. Да еще два с половиной года в ссылке, потому что при Хрущеве напечатал за границей «Весенний лист», где в стихах касался и темы репрессий. А к моменту начала движения мне было за 40, а той молодежи — за 20. Естественно, они прислушивались ко мне. В 60-е годы я уже и стихов не писал, а занимался математикой. Вот и только что свою последнюю работу отослал своему ученику в Голландию для публикации. Я говорю то, что думаю.

— Вы сейчас говорите уже о науке?

— Обо всем. Нужно говорить правду. А люди не особенно заботятся о правде.

— А если сравнить время 60-х и сегодняшний правовой беспредел в России и в постсоветских республиках?..

— Я хочу конкретно знать, в чем это выражается. Я знаю о деле Ходорковского, но не знаю сути бизнес-законодательства. Может, он и вправду нарушил какие-то запреты. Конечно, плохо, что он сидит. России нужны бизнесмены.

А мне нужны факты. Вот я собираюсь ехать в Россию и, думаю, кое-что увижу. Конечно, если дадут визу.

— А вы удовлетворены, например, американской судебной властью?

— Я не имел с ней столкновений по гражданской линии. Я удовлетворен тем, что она не вмешивалась в мои дела.

— Но вы наблюдаете жизнь вокруг себя. Как считаете, в этом государстве человеку легче или труднее?

— Думаю, что не идеально. Голосую я за Демократическую партию. При ней несколько лучше, чем при республиканцах. А вообще здесь, конечно, лучше. Не столь уж многие стремятся отсюда уехать. Но имеющихся преимуществ недостаточно, чтобы оказать заметное влияние на Россию.

— Политику Белого дома по отношению к Ираку одобряете?

— По-моему, Белый дом проиграл Ирак. Америка могла бы поумнеть. Я против того, чтоб гибли люди с обеих сторон. Нельзя было так грубо начинать войну. И с Саддамом можно было расправиться иначе. Боюсь, что республиканцы доведут до беды.

— «Новое русское слово» — газета преимущественно прореспубликанская…

— Я не консерватор, не реакционер. Большинство русских иммигрантов связывают себя с республиканцами. Мне этот выбор чужд. Я — беспартийный.

— А еще говорят, что вы безбожник.

— Я – формалист. Если и отводить какое-то место мистике, это не значит, что нужно отказаться от идеи постижения мира разумом. Правда, я не делаю из этого мировоззрения. Сегодня можно доказать, что существует не один, а много миров. Отсюда следует, что я не верю в Творца как Единого создателя единого мира. Ибо таким образом мы сужаем восприятие Вселенной.

— Скажите, жизненный опыт меняет мировоззрение человека?

— В молодости я любил повторять собственное изречение: «Жизнь — старая проститутка, которую я не брал себе в гувернантки». Постарел — понял, что опыт может и должен быть учтен. Главное — противостоять противонормальному опыту.

— Давайте немного о личном. Видел ли вас когда-нибудь ваш отец Сергей Александрович Есенин? Ведь вам был год и семь месяцев в декабре 1925 г., когда его не стало.

– Видел. Лет так через 20 после своего рождения я посетил дом в Ленинграде, где когда-то жил, свою квартиру. Так соседи по этажу рассказали, что Есенин приходил в отсутствие мамы посмотреть на младенца, то есть на меня, но я его не запомнил (смеется).

— А ваша мама не вышла замуж после этой любви?

— Вышла. Мой отчим — известный химик Михаил Волькенштейн. В последние годы он жил один в Ленинграде, дожил до конца советской власти и умер в 1992 г.

— Вы поддерживали родственные связи со своими братьями и сестрой?

— Да. С Костей, правда, особой близости не было, ибо он был членом партии. Он умер накануне чернобыльского взрыва, 25 апреля 1986 г. Татьяна жила в Ташкенте, умерла в 1992 г. А вот с Мариной, дочерью Кости, собираюсь встретиться в декабре в Москве. (Константин и Татьяна — дети Сергея Есенина от брака с актрисой Зинаидой Райх, позже женой Мейерхольда. Авт.)

— А с Георгием?

— Он же рано погиб, в годы ежовщины... (Георгий — внебрачный сын Сергея Есенина и Анны Изрядновой. — Авт.)

— Вы могли бы дать самохарактеристику? Какой вы человек?

— Скептик.

— «Все подвергай сомнению»?

— По крайней мере, стараюсь.

— А в быту вы уживчивы?

— Когда мне не мешают — уживчив. А мешают — не особенно.

— Если не секрет, кто ваша жена?

— У меня их было четыре. С последней, Галей, мы сейчас разъехались. Она не выдержала моих безбожных взглядов.

— А какие из ваших работ для вас важнее всего?

— Конечно, по математике. Я больше известен в области оснований математики как фундаменталист, хоть некоторые и любят повторять, что прежде всего я сын Есенина и диссидент. А вот последняя работа, которую я только что выслал для печати, очень эффектна. Уверен — пойдут разговорчики. Я ее всерьез намерен продвигать!
Времени у меня достаточно. Если мама прожила почти сто лет, то я собираюсь сто пятьдесят, а уж сто — сто десять — это наверняка! (Смеется). Собираюсь, но сколько проживу — не знаю.

Остается пожелать Александру Сергеевичу молодости — душевной и физической — лет до ста пятидесяти, ибо ста лет ему действительно мало для запланированного. И счастливой поездки на родину.
Беседу вела Лидия КОРСУН

Октябрь 2005

Бостон – Нью-Йорк

Специально для «Нового русского слова»